Сепаратисты нас ждали за три дня до того, как мы вошли в Иловайск - командир батальона "Донбасс"

В августе 2014-го года в Иловайском котле погибли 366 солдат, 128 оказались в плену, еще 158 воинов считаются пропавшими без вести. Сами же воины, которым удалось выйти из окружения, говорят, что потерь было гораздо больше.

"Россияне открыто удивлялись мощи нашей армии, когда узнавали, что воюют в Иловайске с применением артиллерии против групп украинцев всего лишь со стрелковым оружием. Но силы были не равными…" - рассказывает "Знай" командир 1-го взвода 1-го отделения батальона "Донбасс" Александр Дейнега с позывным "Чуб".

Сам "Чуб" был в гуще боев с самого начала штурма Иловайска. На войну он буквально сбежал от молодой жены.

"4 мая я женился, а 25-го уже записался добровольцев в батальон "Донбасс". Пришлось соврать, что меня мобилизовали, чтобы пойти на фронт. Не мог сидеть дома, когда на мою страну напали", - говорит Александр.

Рассказать, как штурмовали Иловайск год назад и как выбирались из котла, "Чуб" согласился охотно.

"Только вот иногда взрывы могут мешать. Вы не обращайте внимания. Мы под Мариуполем стоим, россияне по поселку Лебединское лупят из САУ", - предупреждает "донбассовец" во время телефонного интервью.

"В Иловайск ехали на сутки, которые растянулись на месяц"

Город был стратегически важным, так как располагается в 25 км к востоку от Донецка. И переход Иловайска под контроль украинской армии позволил бы завершить блокирование террористов в Донецке.

Взводу "Чуба" дали приказ зайти в Иловайск 10 августа, чтобы провести разведку боем.

"Нам нужно было узнать какие опорные пункты там стоят, количество противника и их боевое обеспечение. Нам на помощь пришли подразделения "Шахтерск", "Днепр-1", "Правый сектор". Разведка не обманула, там было много российских террористов – предварительные данные были преуменьшены, - вспоминает наш собеседник. – На подступах к городу мое отделение, что состояло из девяти человек, приняли бой против 30-40 сепаратистов. Мы потеряли там четырех ребят. Но с их стороны погибших было больше – мы показали на что способны. Захватили транспорт, который потом в боях нам очень помог – две бронированные машины "Приватбанка". А ПС добыл себе вообще танк".

Уже 17 августа Александру поступил снова приказ выдвигаться на Иловайск.

"Я спросил, на сколько дней брать материального обеспечения и боеприпасов. Мне ответили, что всего лишь на сутки. Но тогда никто не знал, что эти "сутки" растянуться почти на месяц, - говорит "Чуб". – Мы шли через село Многополье, де стояли артиллеристы Вооруженных сил. К нам прикрепили четыре боевые машины 93-й бригады". В этот раз сопротивление было минимальным, наших обстреливали минометами. Но эти точки удалось подавить и зачистили половину города до вечера".

Иловайск условно разделяет на две половины железнодорожной дорогой.

"Поступил приказ - ждать подкрепления. Мы были штурмовиками, на следующий день должна зайти подмога от Минобороны. Они должны были остаться держать зачищенные нами позиции. Но 19 числа не дождались подкрепления. Наоборот нам дали задачу зачистить вторую половину города. Лишь после этого подойдут танки и вся другая техника. У нас было только стрелковое оружие, гранатометы и одна ЗУ, - продолжает "Чуб". - Сомнений не было, что нас оставят там. Мы ведь ни один населенный пункт зачищали, и знали, что следом шли вояки с тяжелой техникой".

Бой длился до позднего вечера и тогда уже стали понимать, что подкрепление не спешит добровольцам на помощь.

"Тогда и был ранен наш комбат Семен Семенченко. Он рассматривал карту с командирами взводов, а рядом разорвался снаряд от АГС. Я видел лично его ранения, у него очень серьезная рана была под левой лопаткой, рядом с сердцем. Кроме него, еще трое были ранены", - продолжает Александр.

20-го числа пресса уже шумела о том, что наши ребята ведут бои с сепаратистами в Иловайске с одним стрелковым оружие, и нет подкреплений. На следующий день заголовки пестрили, что пришли на выручку батальоны "Днепр" и "Миротворец".

"Но если батальон насчитывает 900-1200 человек, то к нам зашли 40 солдат "Днепра", а из "Миротворца" - 30. Каждое утро нас кормили завтраками, что к нам уже спешит бронетехника", - говорит "Чуб".

Уже 23 числа разведка "Донбасса" доложила, что они в кольце, да еще в двойном - вооруженными силами Российской Федерации!

Местные от обстрелов прятались вместе с нашими солдатами

Ловушка, которую расставили российские террористы, захлопнулась. На День Независимости, 24 августа они проявили себя во всей "красе" - утюжили со всех сторон, летели "Грады" и "Ураганы".

"Весь день просидели подвалах. А что мы могла с нашими автоматами сделать?! – говорит "Чуб". – Вместе с нами местные сидели в подвале школы, где мы базировались. Их осталось не много, может до 30 человек. В основном, это женщины, дети и пенсионеры. Интересные люди. Некоторые поддерживали, некоторые ничего не говорили нам. Была одна женщина лет 35. У нее была 6-летняя дочка Алина. Та женщина как-то нам начала рассыпаться в комплементах, как она ждала нашего прихода, как она надеется и верит нам. А потом ее Алина подошла и сказала: "А мы видели, как вчера ваши фашистские самолеты бомбили". Что тут скажешь? На освобожденных территориях все еще продолжают вещать пропагандистские каналы России - там 40% все еще верит, что мы пришли убивать за русский язык".

"Но были просто невероятные люди. Помню, как 19 числа во время зачистки территории во двор из хаты вышла бабушка на двух костылях, которой было 86 лет и вынесла нам горячих перепичок. Говорит, мол, подожди, сынок, еще в хате жарятся, своим солдатам передашь. Я ж говорю: "Бабушка, а вы хоть знаете, кого вы кормите?". А она: "Та что ж я своих украинцев не узнаю!", - делится с нами "Чуб".

Прорыв из окружения

К вечеру Дня Независимости добровольцы услышали движение. Оказалось, сепаратисты везли на платформах артиллерию. Оставаться в городе не было смысла, нужно было уходить.

"Я говорил своему командиру "Филину" (он принял командование после ранения Сеченченко . – "Знай"), что нет смысла сидеть тут и терять в день по нескольку людей. Но он ответил, что мы ссыкуны. Мы и раньше ему говорили, что сепаратисты перекрывают последние пути отступления. Он не реагировал", - вздыхает Александр.

Читайте также: Саур-Могила: "Кадыровцы кричали: "Выходи, будешь жить!" - мы молча стреляли в ответ"

Наконец только 29 августа поступил приказ уходить из Иловайска. Бойцы выходили через Многополье.

"Мы видели, как приехал к нам военный уазик с российским офицером, который вел переговоры о "зеленом коридоре". Сказали, что сможем выйти только, если сдадим оружие и всю технику. Все отказались это делать. Мы пытались прорваться, но как в тире нас расстреливали из танков и минометов. Полторы сотни людей потеряли во время прорыва. Потом заметили село Червоносельск, что состояло из восьми домов в один ряд. Там закрепились и держали оборону, удалось уничтожить восемь бронемашин врага. А на следующее утро с нами на связь вышли россияне, попросили о перемирье, чтобы вывезти убитых – они нагрузили три КАМАЗа своих 200-х", - говорит Александр.

Пленные россияне

Во время выхола из окружения наши воины успели поймать восемь пленных россиян. С ними были военные билеты, которые подтверждали, что они контрактники.

"Они на камеру нам все рассказали, что готовили ловушку. Оказывается, они нас ждали за три дня до того, как мы зашли в Иловайск – окопались и знали, что идти будут добровольческие батальоны. Обычные солдаты искренне верили, что они в Ростовской области на учениях. Говорили мол, чего вы фашисты залезли в Россию! Когда отвечали им, что это территория Украины, то сильно удивлялись. А вот сержантский состав прекрасно знал, что в Украине. Говорили все одно и то же, что им дали приказ, что за "учения" в Украине им платят тройную зарплату, что у них кредиты, - говорит Александр. – Пленные были очень послушные, ведь их удивления не было предела, когда они узнали, что против их танков и арты воюют кучка украинцев с автоматами. Да еще так крошат! Им же сказали, что добровольцы это селяне, которые оружия не держали. Но когда они увидели, как наши ребята с 300 метров подползают с РПГ и расстреливают танки, были реально напуганы!".

Пленные были нашим козырем в переговорах, ведь у нас было около 50 человек тяжело раненных. Мы договорились, что отдаем пленных, а нас выпускают. Кстати, среди пленных был сын какого-то российского офицера. Когда приехали к нам забирать пленных, то были очень удивлены, что мы не поступали как они или чеченцы – не отрезали уши или пальцы. Тогда командир сепаратистов с позывным "Лиса" дал "слово русского офицера", что нас не тронут. Раненых отправили в Днепропетровск, а потом нас взяли в плен и отправили в подвалы донецкого СБУ. Всех 118 человек, – говорит Александр. – Некоторым повезло, их вскоре обменяли. Так я просидел больше четырех месяцев в плену".

Александр говорит, что к скоту в деревнях лучше относятся, чем россияне к пленным. Кормили редко и небольшими порциями, чтоб бойцы были постоянно голодными. В суп доливали солярку, а в кашу досыпали песок. Постоянные допросы и избиения. "Чубу" повезло - его меньше били, чем остальных.

"Нас как-то построили и бывшие наши пленные показывали пальцами на тех украинских солдат, которые обзывали их или били. На меня указали, и сказали, что я к ним относился хорошо. С тех пор меня не трогали. Даже когда приходили охранники среди ночи, чтобы поиздеваться над кем-то, меня оставляли в покое", - говорит воин.

Читайте также: "Невозможно привыкнуть к тому, что твой побратим медленно умирает рядом"

Другим повезло меньше – наших ребят били так, что потом на ноги не вставали неделями - опускались почки после издевательства. К примеру, нашим привязывали скетчем кипятильники к рукам и включали его в розетку, чтобы руки жарились.

На обмен приехали бывшие российские сослуживцы

Среди "донбассевцев" против российских оккупантов воевали и русские. В плену просидели с нашими ребятами трое таких. Как говорит "Чуб", для агрессоров они были предателями и им здорово доставалось в плену.

"У меня есть побратим, командир противотанкового взвода, позывной "Лермонтов", он русский. Когда приехала делегация, чтобы нас обменять, среди россиян был бывший его сослуживец. Они узнали друг друга. Российский офицер подошел к "Лермонтову" и стал говорить, что он предал родину, то есть Россию. А наш боец ответил: "У меня родина это Украина. А что ты делаешь в моей стране?". Оккупант замялся и ушел".